При советской власти - было. Хорошая погода, например, периодически случалась. А вот благодаря советской власти - не было. Традиционная

мифология совков (многие из которых в ту эпоху в сознательном возрасте не жили и черпают сведения о ней из коммунистической пропаганды и

собственных фантазий), помимо отрицания не имеющих себе равных масштабов репрессий, включает в себя перечень тех благ, которыми Совок якобы

одаривал простого человека: и относились-де друг к другу по-братски, и социально были защищены со всех сторон, и в космос летали, и войну выиграли,

и т.д. и т.п. На самом деле все это либо ложь, либо та полуправда, которая хуже лжи.
Совок был абсолютной мерзостью, и достоинств у него не было никаких, а все действительно хорошее, что совершалось в то время, совершалось не

благодаря, а вопреки режиму (в лучшем случае - без его вмешательства, хотя вообще совок старался вмешаться во все, вплоть до количества яблонь,

которые можно выращивать на дачном участке). Советский человек (за исключением партийной верхушки и особо приближенных лакеев из числа

интеллигенции, обслуживающей режим) всю свою жизнь проводил в жуткой, удушающей нищете, особенно заметной на селе (где, кстати, аж до 1976 г.

(когда крестьянам начали выдавать паспорта) действовало государственное крепостное право), но и в городах инженеры получали порядка 100, в

лучшем случае 200 рублей (при этом ведра с гайками, именуемые советскими автомобилями - а других не было! - стоили минимум 6000). Беготня по

знакомым с целью одолжить несколько рублей до получки была широко распространенной практикой. Но и на эти жалкие копейки ничего нельзя было

купить. Во-первых, товара просто не было: практически на все был постоянный дефицит даже в Москве, но в провинции все было еще намного хуже, и

оттуда в столицу регулярно тянулись за продуктами знаменитые "колбасные" электрички. Во-вторых, то, что все-таки было - от еды и одежды до

технических изделий - было ужасающего качества; высшим писком и шиком было урвать что-нибудь чешское или ГДРовское, и за подобным товаром,

который "выбрасывали" к праздникам, выстраивались километровые очереди, а чаще его можно было достать лишь по знакомству или за взятку. Даже

банка эстонских шпрот была деликатесом, достать который раз в год к празднику считалось большой удачей. Продавцы, сантехники, работники гостиниц

и прочий обслуживающий персонал, чья задача в нормальном мире - максимально угождать клиенту, для советского человека были элитой; их одаривали

взятками, перед ними пресмыкались, знакомством с ними гордились. Естественно, они, в свою очередь, относились к "простым смертным" совершенно

по-хамски. Частная инициатива была запрещена (вплоть до расстрела, если "в особо крупных размерах" - и это уже при Брежневе), любые операции с

иностранной валютой были тяжким уголовным преступлением.
"Почти бесплатное государственное жилье" означало на практике, что до начала строительства пресловутых "хрущоб" большинство городского

населения ютилось в коммуналках - явление, не имеющее мировых аналогов. Молодым любителям совка стоит задуматься, каково это - годами и

десятилетиями жить не просто всей семьей в одной комнате, а и в одной квартире с чужими людьми, посещая кухню и ванную по расписанию и с утра

выстаивая очередь в туалет! И даже когда расселение коммуналок все-таки началось, очереди на квартиру могли растягиваться на десятилетия.

Некоторые коммуналки не расселены до сих пор! При этом вожделенное жилье, даже полученное, оставалось собственностью государства.
Неудивительно, что все это сформировало менталитет советских людей, весьма далекий от официально пропагандируемого всеобщего братства;

недаром "коммунальная кухня", "коммунальная склока" стали нарицательными выражениями. Советские люди были не просто хмурыми и

неулыбчивыми, что так поражало иностранцев; бытовая ненависть к соседям, лютая зависть ко всякому, кто сумел заполучить хоть на копейку, грамм,

сантиметр больше, тупое озверение от вечно скотских условий жизни сочетались с параноидальной подозрительностью по поводу внешних и внутренних

врагов, о которых постоянно твердила пропаганда, и страхом как перед этими врагами, так и перед "родными" органами. Все это порождало всеобщее

доносительство (отнюдь не закончившееся вместе со Сталиным - густой вал "анонимок" шел и в брежневские времена) и боязнь доверять даже

близким: все знали, что в любом коллективе имеются стукачи, а детей в школе воспитывали на примере Павлика Морозова. Права на личную жизнь у

советского человека не было, отношения между мужем и женой публично разбирались на парткомах и месткомах с соответствующими "оргвыводами",

развод мог стоить карьеры (это к вопросу о том, что из себя на самом деле представляла "крепкая высокоморальная советская семья"). Но,

естественно, на верхушку строгости не распространялись - эти утопали в роскоши и разврате и при Брежневе, и при Сталине (к примеру, счет жертв

сексуальной агрессии Берии идет на многие тысячи).
"Право на отдых" означало, в лучшем случае, возможность за год накопить на отпуск в Крыму; заграница была отрезана "железным занавесом", и даже

для поездки в социалистическую страну советский человек должен был доказать свою лояльность в партийном комитете, отвечая на идиотские вопросы

типа "как зовут генсека компартии Анголы". Слово "турист" означало небритого мужика с рюкзаком, бредущего по тайге; о более комфортных формах

туризма советский человек чаще всего и не слышал. Совсем уж счастливчикам доставались поездки за рубеж в составе организованной группы, в

которую непременно входил стукач; выходить из гостиницы в одиночку и несанкционированно общаться с иностранцами участникам таких групп

запрещалось, нарушитель становился невыездным на всю жизнь.
С "дружбой народов" все обстояло так же плохо, как и с "братством между людьми"; межнациональные конфликты, охватившие СССР в перестройку, не

возникли на пустом месте - просто то, что десятилетиями загонялось под спуд, выплеснулось наружу. Советский режим развязал геноцид казачества и

Голодомор, вышвыривал из своих домов и депортировал в отдаленные и дикие районы (без права их покидать) целые народы; депортация

проводилась варварскими методами, многие ее жертвы умирали в пути или вскоре после прибытия. Многие годы продолжалось вооруженное

сопротивление на территориях, захваченных СССР, таких, как Прибалтика и Западная Украина - не говоря уже о ненависти, которую испытывала к

"старшему брату" Восточная Европа, неоднократно растоптанная советскими сапогами (антикоммунистические восстания были жестоко подавлены в

ГДР, Венгрии, Чехословакии); не любили русских в Средней Азии (где последних басмачей добили лишь в середине 1930-х) и на мусульманском Кавказе

(где сопротивление вообще до конца не затихало со времен Ермолова); русские, в свою очередь, платили "чуркам" и "нацменам" взаимностью.

Антисемитизм носил практически официальный характер, отнюдь не закончившись со сталинским "делом врачей"; евреев крайне неохотно принимали в

вузы и на ответственную работу, в школе дети считали слово "еврей" ругательством. При этом, в условиях повальной нищеты собственного населения,

огромные средства расходовались на поддержку всевозможных людоедских режимов в Африке и других странах третьего мира (в том числе -

людоедских в буквальном смысле, включая печально известного Бокассу).
Медицина и образование были формально бесплатными (рабовладелец заинтересован в здоровых и обученных рабах), но, во-первых, истоки этой

"бесплатности" понятны, учитывая, что зарплаты советских людей составляли лишь жалкие крохи от того, что они должны были зарабатывать реально

(причем бОльшая часть недоданных им денег шла вовсе не на социалку, а на ВПК). И, кстати говоря, с 1940 по 1954 образование в СССР, начиная с 8

класса, было платным. Во-вторых, и в этой области все очень часто делалось через взятки (в случае образования - через репетиторство). Образование,

от начального до высшего, было сильно перегружено идеологией. Членство в детских и юношеских коммунистических организациях было де факто

обязательным - и отнюдь не сводилось к простому ношению значка или галстука. Порою советской власти ставят в заслугу успешную борьбу с

беспризорностью, но тут надо сперва спросить, а кто эту беспризорность породил? Студентов принудительно посылали работать "на картошку",

взрослых работников интеллектуального труда - на овощебазы. После окончания института студентов принудительно распределяли по предприятиям

всей страны и могли заслать в любую глушь и дыру, где они обязаны были отработать несколько лет. "Право на труд" было гарантировано в том же

смысле, в каком оно гарантировано в рабском бараке - советский человек был обязан работать, причем в тех условиях, которые ему предпишут

(рабочих, решившихся протестовать против роста цен и снижения зарплат в Новочеркасске в 1962 просто расстреляли - и это на пике "хрущевской

оттепели"!), и исключительно "от сих и до сих". Никакой "работы на дому" и "фриланса" - это называлось тунеядством и каралось по уголовной статье;

исключение делалось для работников творческих профессий, но таковыми считались лишь члены соответствующих союзов, куда принимали не за талант,

а за лояльность к власти и лично руководящим союзом "товарищам".
"Великая советская культура" существовала опять-таки не благодаря, а вопреки. Десятки деятелей культуры мирового уровня были либо уничтожены

физически, как Мандельштам и Мейерхольд, либо затравлены, как Пастернак, Булгаков и Шостакович. Самые везучие, от Бунина до Ростроповича,

оказались в эмиграции. И даже самые рьяные апологеты Совка, такие, как Маяковский и Фадеев, если сохраняли хоть каплю таланта и приличия, в

конце концов не выдерживали "прелестей" советского строя. Культурой командовали скудоумные и невежественные партийные функционеры и

параноидальные цензоры, умудрявшиеся кромсать даже дореволюционную классику; фильмы клались на полку, спектакли запрещались, книги порою

изымались на стадии рукописи, а порою уничтожались уже на стадии набора в типографии. Не удивительно, что на зачищенном от неудобных и

"идеологически невыдержанных" талантов поле торжествовали бездарности. Именно СССР породил такое фантастическое явление, как "книги в

нагрузку" - по доброй воле читать эту дрянь никто не хотел. Действительно же талантливые вещи распространялись по большей части в "там-" и

"самиздате", с немалым риском для распространителей и читателей. Был, конечно, знаменитый балет Большого театра и вообще сильная музыкальная

школа, но держалось это все, главным образом, на классическом, дореволюционном репертуаре - хотя время от времени артистам приходилось

отрабатывать идеологическую барщину, исполняя произведения официозных советских бездарей.
Советской наукой командовали такие же тупые невежды из ЦК, как и культурой. Здесь тоже было уничтожено и затравлено, в лучшем случае - посажено

в "шарашки", множество выдающихся ученых, кибернетика и генетика объявлялись "продажными девками империализма", зато на самый верх был

вознесен безграмотный шарлатан Лысенко. Если такое творилось в области естественных наук, то понятно, что происходило с полностью задавленными

идеологией гуманитарными. По-настоящему советский режим ценил только то, что давало ему оружие для войны - вот тут ни сил, ни средств (ни людей,

как водится) не жалели. Правда, и здесь успехи оказались куда скромнее, чем преподносит их советская пропаганда. Атомную бомбу украли у

американцев, реактивные двигатели и ракеты захватили, вместе со многими создававшими их специалистами, в Германии. Первая серьезная ракета

Королёва - это точная копия "Фау 2" Вернера фон Брауна. Но самого фон Брауна Совку заполучить не удалось, он оказался в США, и поэтому

американцы летали на Луну, а королёвская "Н1" регулярно взрывалась на старте. Первый полет в космос был, на самом деле, не поводом для

гордости, а преступлением, а сам Гагарин - фактически самоубийцей: в то время, как американцы заботились о безопасности своих астронавтов и

продвигались вперед с соблюдением всех мер предосторожности, для Совка главным было утереть нос США и запустить человека первыми, чего бы

это ни стоило. Нормы безопасности при этом были такие: пока взрывается каждая вторая ракета, человеку лететь еще рано, а если не взрываются две

из трех - уже можно! Нештатные ситуации, чреватые гибелью, возникали почти в каждом полете (у самого Гагарина их было несколько), и это просто

чудо, что погибло всего 4 человека (кстати, все 4 - по глупости: Комарова послали на заведомо не доведенном до ума корабле, причем он это знал,

Волков, Пацаев и Добровольский стали жертвами "гениальной" королёвской идеи летать в космос без скафандров). Кстати говоря, американская

космическая программа была очень открытой, обо всех достижениях и ошибках американских ученых тут же узнавал весь мир - советская же, напротив,

предельно засекреченной. Кто чьими результатами пользовался - очевидно. Вот здесь подробнее о космических и прочих мифах советской науки. Ну и,

само собой, ради победы в космической гонке выбрасывались огромные средства в нищей, голодной, еще не оправившейся от тяжелейшей войны

стране.
О самой этой войне и мифе "Великой Победы" мною уже все сказано здесь.
Откуда же, в таком случае, берутся все эти ностальгирующие по совку? Часть, как уже было сказано, просто тогда не жила; часть зомбирована

советской пропагандой до полной неизлечимости; части кажется, что по сравнению с экономическими потрясениями 1990-х (обусловленными именно

тем развалом, до которого экономику и общество довел совок) и нынешним уродливым госкапитализмом (который, на самом деле, имеет крайне мало

общего с настоящим капитализмом) даже и совок якобы был благом; часть сознательно предпочитает тюрьму с ее скудной, но гарантированной

баландой свободе, где как потопаешь, так и полопаешь (хотя нынешний режим умудрился отобрать уже и свободу, и баланду); ну и, наконец, для очень

многих такая ностальгия - это светлые воспоминания о молодости как таковой, а вовсе не о режиме, на который эта молодость пришлась.