...Трудно нам и понять и простить...
...Рвётся там, непременно, где тонко.

Людмила Ильина

***

И простить и понять - не трудно.
Оправдалось бы то доверие,
Что растрачено безрассудно
На прощение лицемерия.

Рукоплещет толпа паяцу,
Гарантируя обострение...
Рвётся там, где должно порваться
Не от времени - от прозрения.

Ирина Кузнецова

По просьбам трудящихся.

====

Николай Олейников

Надклассовое послание

(Влюбленному в Шурочку)

Неприятно в океане
Почему-либо тонуть.
Рыбки плавают в кармане,
Впереди - неясен путь.

Так зачем же ты, несчастный,
В океан страстей попал,
Из-за Шурочки прекрасной
Быть собою перестал?!

Все равно надежды нету
На ответную струю,
Лучше сразу к пистолету
Устремить мечту свою.

Есть печальные примеры -
Ты про них не забывай! -
Как любовные химеры
Привели в загробный край.

Если ты посмотришь в сад,
Там почти на каждой ветке
Невеселые сидят,
Будто запертые в клетки,
Наши старые знакомые
Небольшие насекомые:

То есть пчелы, то есть мухи,
То есть те, кто в нашем ухе
Букву Ж изготовляли,
Кто летали и кусали
И тебя, и твою Шуру
За роскошную фигуру.

И бледна и нездорова,
Там одна блоха сидит,
По фамилии Петрова,
Некрасивая на вид.

Она бешенно влюбилась
В кавалера одного!
Помню, как она резвилась
В предвкушении его.

И глаза ее блестели,
И рука ее звала,
И близка к заветной цели
Эта дамочка была.

Она юбки надевала
Из тончайшего пике,
И стихи она писала
На блошином языке:
И про ножки, и про ручки,
И про всякие там штучки
Насчет похоти и брака...

Оказалося, однако,

Что прославленный милашка
Не котеночек, а хам!
В его органах кондрашка,
А в головке тарарам.

Он ее сменил на деву -
Обольстительную мразь -
И в ответ на все напевы
Затоптал ногами в грязь.

И теперь ей все постыло -
И наряды, и белье,
И под лозунгом "могила"
Догорает жизнь ее.

...Страшно жить на этом свете,
В нем отсутствует уют, -
Ветер воет на рассвете,
Волки зайчика грызут,

Улетает птица с дуба,
Ищет мяса для детей,
Провидение же грубо
Преподносит ей червей.

Плачет маленький теленок
Под кинжалом мясника,
Рыба бедная спросонок
Лезет в сети рыбака.

Лев рычит во мраке ночи,
Кошка стонет на трубе,
Жук-буржуй и жук-рабочий
Гибнут в классовой борьбе.

Все погибнет, все исчезнет
От бациллы до слона -
И любовь твоя, и песни,
И планеты, и луна.

И блоха, мадам Петрова,
Что сидит к тебе анфас, -
Умереть она готова,
И умрет она сейчас.

Дико прыгает букашка
С бесконечной высоты,
Разбивает лоб бедняжка...
Разобьешь его и ты!

1932

* * *
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность - болью прощания,
а ненависть - силой того отвращения,
с которым ты помнишь свои обещания.

И тою же мерой, с припадками ревности,
тебя обгрызают, как рыбы-пирании,
друзья и заботы, источники нервности,
и все-то ты знаешь заранее...

Кошмар возрастает в пропорции к сумме
развеявшихся иллюзий.
Ты это предвидел. Ты благоразумен,
ты взгляд своевременно сузил.

Но время взрывается. Новый обычай
родится как частное мнение.
Права человека по сущности - птичьи,
а суть естества - отклонение,

свобода - вот ужас. Проклятье всевышнее
Адаму, а Еве напутствие...
Не с той ли поры, как нагрузка излишняя,
она измеряется мерой отсутствия?

И в липких объятиях сладкой беспечности
напомнит назойливый насморк,
что ценность мгновенья равна Бесконечности,
деленной на жизнь и помноженной на смерть.

Итак - подытожили. Жизнь - возвращение
забытого займа, сиречь - завещание.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность - болью прощания...

Владимир Леви

***

Очарованья ранние прекрасны.
Очарованья ранами опасны...
Но что с того – ведь мы над суетой
к познанью наивысшему причастны,
спасённые счастливой слепотой.

И мы, не опасаясь оступиться,
со зрячей точки зрения глупы,
проносим очарованные лица
среди разочарованной толпы.

От быта, от житейского расчёта,
от бледных скептиков и розовых проныр
нас тянет вдаль мерцающее что-то,
преображая отсветами мир.

Но неизбежность разочарований
даёт прозренье. Всё по сторонам
приобретает разом очертанья,
до этого неведомые нам.

Мир предстаёт, не брезжа, не туманясь,
особенным ничем не осиян,
но чудится, что эта безобманность –
обман, а то, что было, – не обман.

Ведь не способность быть премудрым змием,
не опыта сомнительная честь,
а свойство очаровываться миром
нам открывает мир, какой он есть.

Вдруг некто с очарованным лицом
мелькнёт, спеша на дальнее мерцанье,
и вовсе нам не кажется слепцом –
самим себе мы кажемся слепцами...

Евг. Евтушенко

Некому березу заломати

Уберите медные трубы!
Натяните струны стальные!
А не то сломаете зубы
Об широты наши смурные.

Искры самых искренних песен
К нам летят как пепел на плесень.
Вы все между ложкой и ложью --
А мы все между волком и вошью!

Время на другой параллели
Сквозняками рвется сквозь щели.
Ледяные черные дыры --
Окна параллельного мира.

Через пень колоду сдавали
Да окно решеткой крестили.
Вы для нас подковы ковали --
Мы большую цену платили.

Вы снимали с дерева стружку --
Мы пускали корни по новой.
Вы швыряли медную полушку
Да мимо нашей шапки терновой.

А наши беды вам и не снились.
Наши думы вам не икнулись.
Вы б наверняка подавились.
А мы - да ничего, облизнулись!

Лишь печаль-тоска облаками
Над седой лесною страною.
Города цветут синяками,
Да деревни - сыпью чумною.

Кругом - бездорожье-траншеи.
Что, к реке торопимся, братцы?
Стопудовый камень на шее --
Рановато, парни, купаться!

Хороша студена водица,
Да глубокий омут таится -
Не напиться нам, не умыться,
Не продрать колтун на ресницах.

Да вот тебе обратно тропинка
И петляй в родную землянку.
А крестины там иль поминки --
Все одно там пьянка-гулянка!

Если забредет кто нездешний --
Поразится живности бедной,
Нашей редкой силе сердешной
Да дури нашей злой заповедной.

Выкатим кадушку капусты.
Выпечем ватрушку без теста.
Что, снаружи все еще пусто?
А внутри по-прежнему тесно!

Да вот тебе медовая брага,
Ягодка-злодейка-отрава.
Вот тебе, приятель, и Прага.
Вот тебе, дружок, и Варшава.

Да вот и посмеемся простуженно,
А об чем смеяться - неважно,
Если по утрам очень скучно,
А по вечерам очень страшно!

Всемером ютимся на стуле,
Всем миром на нары-полати.
Спи, дитя мое, люли-люли!
Некому березу заломати.

Александр Башлачев

Боги азбучных истин

Проходя сквозь века и страны в обличье всех рас земных,
Я сжился с Богами Торжищ и чтил по-своему их.
Я видел их Мощь и их Немощь, я дань им платил сполна.
Но Боги Азбучных Истин – вот Боги на все времена!

Еще на деревьях отчих от Них усвоил народ:
Вода – непременно мочит, Огонь – непременно жжет.
Но нашли мы подход бескрылым: где Дух, Идеал, Порыв?
И оставили их Гориллам, на Стезю Прогресса вступив.

С Ветром Времени мы летели. Они не спешили ничуть.
Не мчались, как Боги Торжищ, куда бы ни стало дуть.
Но Слово к нам нисходило, чуть только мы воспарим,
И племя ждала могила, и рушился гордый Рим.

Они были глухи к Надеждам, которыми жив Человек:
Молочные реки – где ж там! Нет и Медом текущих рек!
И ложь, что Мечты – это Крылья, и ложь, что Хотеть значит Мочь,
А Боги Торжищ твердили, что все так и есть, точь-в-точь.

Когда затевался Кембрий, возвестили нам Вечный мир:
Бросайте наземь оружье, сзывайте чужих на пир!
И продали нас, безоружных, в рабство, врагу под ярем,
А Боги Азбучных Истин сказали: "Верь, да не всем!"

Под  клики "Равенство дамам!" жизнь в цвету нам сулил Девон,
И ближних мы возлюбили, но пуще всего – их жен.
И мужи о чести забыли, и жены детей не ждут,
А Боги Азбучных Истин сказали: "Гибель за блуд!"

Ну а в смутное время Карбона обещали нам горы добра:
Нищий Павел, соединяйся и раздень богатея Петра!
Деньжищ у каждого – прорва, а товара нету нигде.
И Боги Азбучных Истин сказали: "Твой Хлеб – в Труде!"

И тут Боги Торжищ качнулись, льстивый хор их жрецов притих,
Даже нищие духом очнулись и дошло наконец до них:
Не все, что Блестит, то Золото, Дважды два – не три и не пять,
И Боги Азбучных Истин вернулись учить нас опять.

Так было, так есть и так будет, пока Человек не исчез.
Всего четыре Закона принес нам с собой Прогресс:
Пес придет на свою Блевотину, Свинья свою Лужу найдет,
И Дурак, набив себе шишку, снова об пол Лоб расшибет,

А когда, довершая дело, Новый мир пожалует к нам,
Чтоб воздать нам по нуждам нашим, никому не воздав по грехам,-
Как Воде суждено мочить нас, как Огню положено жечь,
Боги Азбучных Истин нагрянут, подъявши меч!

Редьярд Киплинг

Перевод И. Грингольца и Т. Грингольц

Отредактировано Ju_G (2015-02-13 19:40:18)

Недавняя моя находка.

Пародия на одного хорошего поэта

Метр с Кепкой

В тёмный вечер ноет печень, нету бабы неглиже, зажигает кто-то свечи, обновляя свой ЖЖ. Сердце ёкает в смятенье под сплетеньем ног и рук, и ложатся косо тени на таинственный фейсбук. Я не то чтоб стал холодный, но уже почти остыл. Был пиджак когда-то модным, а теперь он мне не мил. Одиночество бушует и сжимает грудь мою. Мне другие по фэншУю, а точней-по фэншуЮ, потому что в Поднебесной хошь кричи, а хочешь плачь, жить давно неинтересно, ибо тонет в речке мяч. Как ни бей его в ворота-он в ворота не летит. В граммофоне-Нино Рота. Изумительный мотив. Мне б подумать, да куда мне - попаду иначе в суп. В лёгких тяжко, в почках-камни. Я давно сизифов труп. Вроде жил я по понятьям-мало пил, не с каждой спал, но увы, не буду врать я - даже марок не собрал! И саднит на сердце рана, и не слышен стук колёс, ведь моя упала анна под огромный паровоз, что давно ушёл куда-то, может в рай, а может в ад, и мелькают люди, даты..(нам совсем нельзя без дат). Тускло сверху светит люстра на холодную кровать, даже лавры Заратустры не мешают крепко спать. Я давно доцент приватный, и настойчив, как мотив: я пришёл в сей мир бесплатно, но уйду, переплатив. Синий иней в чистом поле с треском лёг на провода. Я люблю себя до боли-не забуду никогда.  Скисли краски, стёрлись лица, не берётся интеграл, дирижёр моих амбиций где-то палку потерял, колобок моих фрустраций закатился под диван. Снова утром одеваться.... В вечном поиске нирван, затыкаю дырки в карме, нежно пестую мечту. Навигатор фирмы Гармин снова тащит в степь не ту. Где-то Мэри шерри-брэнди пьёт, бокалами звеня. Старый друг вчера зафрендил, только снова не меня. Где-то деву тащут в спальню, словно Маньку Дюплесси, сеть моя асоциальна, даже по ночам висит. Я живу, как поп в приходе, упоительно скорбя, и когда не та приходит-ходит только под себя. У соседей за забором изумрудная трава, у меня же помидоров уродилось только два. А ведь мог залезть на гору, и не ждать, что подойдёт. И тоска моя с прибором что-то на плечи кладёт. Каждый день-одно и то же. Только, чу! Я слышу крик...

То Прокруст зовёт на ложе
укорачивать язык.

На базаре мудрость продавали
и давали старость к ней в придачу.
Люди проходили, но не брали,
уходили молча деньги пряча!

Глупость продавали на базаре,
молодость давали к ней в придачу!
Люди подходили, покупали,
убегали, позабыв про сдачу!
(Омар Хаям)